Поземка Альцгеймера

Год погоды. 5 декабря

5 декабря. «Смотрю в окно. Виду никакого». Вычитал это не у Пушкина, а у покойного Юрия Давыдова, Пушкина прочитавшего. Это ведь даже и еще интересней: литература сквозной пересказ одного и того же от одного к другому, так, что ли? И надо записать быстрее, чем сам подойдешь к окну, потому что забудешь тут же, с Альцгеймером шутки плохи.

Накануне обещали снегопад, о чем вспомнил, глянув все-таки в окно. Припорошенная снегом зеленая трава, черный асфальт, ныне цветом перца с солью, как описывает не в первый уже раз цвет волос Фандорина его автор. И поле того же нежного цвета, да еще с протоптанными дорожками следов.

Когда стемнело, снег повалил уже открыто, ни от кого не скрываясь. К тому времени была проглочена и таблетка циннаризина и дибазол, и даже сильный витамин, который прежде давали одним только летчикам перед полетом, а ныне может за двадцать рублей коробочка купить всякий.

С годами он заметил это внутреннее напряжение во время снегопада. Раньше так не было, была одна только сосредоточенность и удовольствие от того. Около семи вечера вдруг завыл, запричитал, а когда сын попросил у него Фета, нужного ему по программе, дать отказался наотрез, сунул общую антологию русской поэзии XIX века, больше не мог. Так, стеная, добрался до кухни, включил спортивный канал, начал смотреть мини-футбол. И вот где-то через полчаса ветер завыл в проемах балконного стекла, а сверху заурчало обычное для конца недели соседское электросверло. Жди завтра с утра продолжения, шутка ли, суббота.

Кулиса дня такова: естественно, ночь, то есть бледные сумерки, переходящие в ночь, которая от предшествующего вечера отличается только отсутствием света в окнах и малым количеством автомобилей на темном от какого-то специального растворителя снега шоссе. А вокруг черного шоссе лежит белый снег на траве. Много иллюминации, много горящих вывесок на магазинах и ресторанах. Пешеходы обречены хлюпать по грязи, иномарки – разбрасывать ее вокруг себя по сторонам.

Интересно, к чему чешется левая ягодица?

Вчера его пожилой приятель так набрался разных напитков на открытии Арт-Манежа, что заснул на автобусной скамейке у своего метро, куда не помнил, каким образом добрался, и где его нашел сын, специально поехавший искать его по городу.

А нынешняя рамка двух дней – чтение новомодного акунинского детектива последнего разлива, оба дня этому посвященные с утра до ночи. Где-то происходит светская жизнь, вроде предъюбилейной выставки Андрея Макаревича на Арт-Манеже. Или презентация новой книги Юрия Мамлеева. Или что-нибудь еще, столь же важное и интересное. Взрыв электрички в Ессентуках, наконец, где ехали, в основном, студенты на занятия, и где погибло более сорока человек и полторы сотни были ранены. Все это перед выборами человека, о плохом конце которого уже нетрудно догадаться по той ненависти, которую он вызывает в тебе и окружающих тебя.

Снег, кажется, перестал, а ветер нет. И фонарь светит в окно, как топтун.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга