Вукол  

Год погоды. 19 февраля

19 февраля. Вукол, епископ Смирнский, оказывается, тридцать лет поддерживал их брак. ВУкол что-то там нажухал. Народная пословица. Утром после вчерашнего была такая тоска, что он чувствовал как от него отслаиваются какие-то душевные куски. Немного усилий, и они превратятся в метафоры, пустятся в свободный полет. А, может, и его поднимут.

День был сильно морозный, веселенький. Поскольку он встал рано, то видел из окна, как хозяева прогуливают своих собак, как люди идут в школу, на работу и в поликлиники, как его дочка, сдававшая анализы. Все нормально. Заодно он попросил, а она купила – хлеб, цветы в «красном доме», яйца, чтобы делать блины на самый обжорный день масленицы. Впрочем, в мэрии совещались, на какой день объявить траур по погибшим в аквапарке, разобрали завалы и вынули всех погибших – целыми семьями, пришедшими туда в субботний день.

Тут же книги, с которыми чувствуешь себя увереннее, потому что они забивают голову от вредной тоски и прочих отслаивающихся мыслей. Может, дело в том, что на улице он обнаруживает, что стал плохо видеть. Он и раньше видел не очень, но теперь все расплывалось, и смотреть под ноги было самое удобное. Город вокруг превращался в живописное настроение. В череду перемежающихся облаков, цвет которых он старался не определять, ограничиваясь самой поверхностью ощущений.

В таком состоянии большое скопление знакомых людей оказывалось испытанием. Сознание человека, привыкшего смотреть под ноги, а воздух вокруг себя нюхать, быстро приходит в расстроенное состояние. Дом сильно натоплен, окна запотевают, ты потеешь вместе с ними. Открыть окно – верный способ простудиться, потому что на улице холодно, а к вечеру так и очень. Люди, которые разбредаются каждый в свою сторону, очень быстро обретают черты только им свойственного сумасшествия. Находя это не только в себе, но и в других, в очередной раз замечаешь, что ты, как все.

Сперва кажется, что просто не можешь собраться с нужными мыслями. Что если отыщешь их, то все будет в порядке. А прорехи оттого и выпадают памятливые знаки. Как будто в детстве, когда в глаза перед проверкой зрения закапывали атропин, расширяя зрачки, и все повисало в отстраненности. И можно было ничего не делать, не ходить в школу, только прислушиваться к тому, что нет. Ему было не страшно становиться старым. Он уже в детстве всем этим переболел

Чем шире открываешь глаза, тем больше удивления. Это физиология, от ума ничего нет. Взял в себе рукой что-то мясное, да и вырвал, не больно. Сделал из него самолетик, пустил из окна. Солнце сухое, хвойное, трещит на морозе жестким дымом. Сильно пахнет выхлопными газами. Дочка принесла огромный букет роз, пирожные из недавно открытой французской кофейни. Сели пить кофе, смеяться, что-то рассказывая. Она очень просила маму достать два билета на субботу на «Фауста» в Театре на Таганке. Привык жить взахлеб, меняя впечатления, а вокруг ведь все та же тишь, снег, вечная ночь смерзшегося пространства, по которому идешь, поскрипывая ботинками, ах.

 Первая | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга