Макушка лета  

Год погоды. 13 июля

13 июля. Накануне так накаталась на качелях, что ночью все кружилось, чуть с кровати не упала. Слышала кукушку, знающие люди сказали, что лето будет долгим, если кукушка через макушку лета перешагнула. Сейчас как раз и макушка. В метро ехать невозможно, все пахнут, не обязательно потом пахнут, хотя и им тоже, но непонятно, чем хуже, когда не потом, а какой-то затхлостью. Зато, когда ничем не пахнут, кажется, что отдыхаешь.

Нигде люди так не ненавистны тебе, как в толпе метро. Идут медленно, кто музыку слушает, кто прямо на ходу телефон разглядывает, а впереди есть свободное место, мешает пройти. Давишь в себе зоологический инстинкт кого-нибудь загрызть.

Спас дождик. И в сердце потрава, и дождик с утра. Ночь почти не спала. Почему-то была уверена, что скоро умрет, и ночью было страшно, а утром, когда сидела за макияжем, это показалось даже приятно, - облегчение участи. Все равно впереди ничего хорошего.

Выйдя из подъезда, она поздоровалась с цветущей липой, которую будто выбрала себе в подруги. Та покачала в ответ своими листьями с мохнатыми белыми цветочками. Впрочем, обе не обманывались. Если бы липу завтра срубили, а она попала под модную иномарку, то обе постарались бы сделать вид, что ничего не произошло, так и надо. И на мерседес с голубой мигалкой на крыше и с джипом сопровождения сзади, которые неслись, подвывая, по левой полосе движения, она смотрела равнодушно, как и на черно-синюю тучу, которая надвигалась откуда-то из-под Москвы, где люди стоят на платформе, ожидая электричку, чтобы, стиснутые друг другом, ехать сорок пять минут до метро, а затем еще сколько-то на свою работу. Чтобы вечером вернуться без сил на свои шесть соток, и, наспех поужинав, опять копаться в земле, скрывая свое отчаяние в привычном распорядке дел.

На самом деле, и звезды в ночном небе, и трава, цветы, овощи на грядке и вся тихо прорастающая из земли зелень, и солнце, и дождь были в одном и том же заговоре против нее и других людей. Потому что все люди были здесь лишние на земле. Разве что в качестве гниющих организмов их еще могли принять на комиссию, расковырять как залежь нужных веществ и элементов. Но она решила, что пусть ее сожгут и развеют, чтобы не оставаться. Ее здесь не стояло. Жизнь это обморок, расцвеченный бредом новостей. Где-то она это слышала, и ей понравилось.

День на день не приходится. Бывает, что едешь в метро и удивляешься, какие все, однако, на подбор уроды. А потом приглядишься, и вроде ничего. Всегда есть пара забавных типов, а потом вспоминаешь, что сама забавнее всех, и тут-то и начинаешь по-настоящему смеяться.

Ох, как ей было тошно. Если не представить себя бомжихой, которая ходит по зарослям и старается уйти все дальше от людей и жилья, то совсем, кажется, сошла бы с ума. Это все равно, что на качелях вчера, когда мозги перетряхивались и оказывались на другом месте, чем были, а ты вообще непонятно где. Она бы перешла через речку, потом луга и ушла бы в лесные горные массивы, так они, кажется, называются. Но там, наверняка чеченцы.

 Первая | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга