Льняной день

Год погоды. 16 ноября

16 ноября. Девки ткут будущую судьбу. Как-то все криво выходит, как будто не руки, а крюки, но пенять не на кого, сам такой же. В том все и дело, что жаловаться некому и не на кого: если тебя родили, то из этого круга не вырваться. В комнате холодно, потому что дверь на балкон открыта, ты не можешь без свежего воздуха, лучше почихать, говорят, это вправляет мозги.

Вечер наступает задолго до того момента, когда приходишь с работы домой. Фонарь на длинном столбе перед окном раскачивается не снизу вверх, кивая «да», а справа налево – «нет». И, действительно, не поймешь, почему так происходит.

Ночью бьешься о внутренний лед, задыхаешься. Встаешь в туалет, пережив во сне целую жизнь. Электронные часы показывают зеленые цифры – всего три ночи. Лег полтора часа назад. Бьет не бессонница, а снотворное. Так холодно, что спишь в теплых носках, и сам не заметил, как ночью закрыл балконную дверь. Ветер свистит, и вся земля покрыта снегом. Поэтому и дышать трудно, что первый снег. Поздно вечером обрушилась внутри тяжко отстроенная крепость. Все кончилось. Невротик не решает своих проблем, поэтому те решают его судьбу.

Сбоку от заснеженного поля стоит черная фигурка человека. Наверняка где-то молча бегает его собака. Он стоит там час, два. Ты подходишь к окну, смотришь, он стоит. Лестно думать, что он пришел следить за тобой, пока ты следишь за ним. Но он пришел за другим кем-то. Заляпанная грязью и снегом проезжает в арку дома огромная мусорная машина, сделанная в Германии. У нее тоже нехороший вид. При резкой перемене погоды оказывается, что тебе нечего надеть. Разве что побольше теплых свитеров под легкий плащ. Еще с прошлого года осталось ощущение боли в продутом насквозь левом плече. И то, как идешь к метро по грязи и в толпе. Долго плечо мазал меновазином, но, видно, и его подделывают, даже ощущения холодка не оставил.

Когда жизнь заканчивается, можно каждый день устраивать себе Новый год. Тогда день раздувается, как муха, до слоновьих размеров, потому что из мухи нет выхода, кроме бесконечного и бесплодного жужжанья. Этим и достигается праздник, которого всегда нет. Печальный Новый год. Ветер гудит, единственный собеседник. Хватит ныть, говорите друг другу, надо бы замолчать, но, как в семейной сваре, зная, что будет хуже, продолжаешь, соскочив с рассудка, кричать и умирать. Если первый снег, то все дозволено.

Наступает время Чехова, сухого кашля, переложенного в прозу. Рассказ о пепельнице, лежавшей перед ним на столе, так и остался ненаписанным. На дороге заторы. Машины стоят в пробке. Хотя бы они нашли себе достойное занятие. Жизнь превращается в стоп-кадр. Со всех сторон подтягиваются подтексты. Слишком много неожиданностей. Если женщина не может сказать тебе ничего нового, значит, жизнь закончена. Но вот она, ждет тебя за углом легко вывернувшегося интернета. Машины разбрызгивают грязь, это почти единственный доступный им сегодня способ мщения за все унижения. «Константинополь должен быть наш, - говорят в министерстве путей сообщения. – России надо вернуть святую Софию, это национальная идея».

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга