День союза и борьбы с ветряными мельницами

Год погоды. 3 октября

3 октября. В мельнице на отшибе ведьмы водятся. Солнечная мельница с утра была не видна. Зато в голове вертелась, не переставая. Уже и сам весь ходил ходуном, руки-ноги отдельно от плеч и спины, грипп начинался, не иначе, слышался шум механизма, гудел страшный ветер, одна радость – профессиональная глухота. Чужие жизни перемелешь, мука будет. Оттого и неразговорчив гуманитарный мельник, даже на коллоквиумах помалкивает, ждет, когда его отпустят делом заниматься. На обратном пути все дороги оказались перекрыты, шла демонстрация против расстрела фашистов много лет назад, милиция, которая тогда разбежалась, держала теперь все под контролем. Он бы чертыхался, но, поскольку машин в городе было немного из-за выходного, то брал свое азарт поиска объездных путей. Он только и успевал закладывать руль направо, налево, проскакивая по переулкам. Наконец выскочил на третье транспортное кольцо и понесся с ветерком, ожидая нужного указателя направо. Тучи на небе впереди все больше напоминали разбавленную тушь на пористом листе несвежей бумаги. Водяной с него тоже свое возьмет в свое время за всех утопших, которых он тоже якобы перемолол. Его уж даже слегка подташнивало. А что, дела все сделаны, можно и поболеть. Рядом с домом у мельницы его уже будут ждать подношения граждан, - мед, овощи, домашний хлеб и пироги, - за тех, кто утонул и теперь без могилы. Черт бы их всех побрал вместе с ним самим!

Как есть тайные строители – масоны, так и есть и тайные мельники, умеющие вызывать дух умерших людей. Кстати, философ Николай Федоров, призывавший воскрешать мертвых, был из таких «мельников». Пробный камень в заросший тиной человеческий пруд.

Воздух заметно посвежел со вчерашнего вечера, когда дунул северный ветер, и в ноздрях повеселело, особенно, когда люди не отвлекают. Ветер-листобой еще не пришел, а вот дома в горшках некоторые цветы пожелтели, листья осыпались. Вряд ли потому, что начали топить, или в окнах что-то заметили? Загадка.

Люди тоже, как известно, делятся на тех, кто любит умирать зимой, доставляя хлопоты провожающим их на кладбище, и тех, кто выбирает теплое время года. Говорят, что их примерно поровну, но внутреннего согласия между ними нет. Кто-то любит хорошо и быстро разложиться, иным потребна окоченелость. Предмета для шуток здесь нет, кроме неслияния живых и умерших, которого иначе, кроме как зубоскальством, не пройдешь.

Освещение, что ли, такое, но мелкая рябь окон в верхних этажах башен напротив стала сизой, а потом и бледно ослепшей. Потом и солнце нежданно вышло из-за туч. И время, напомнив о вчерашней маете и о том, что завтра будет так же, стало как-то смурнее и безнадежней. Нет, тайный мельник и библиотекарь Николай Федоров очень удачно решил дополнить плоскость бытия объемной иллюзией смысла. Что-то вроде философского синема. Мысль ползет по экрану черной осенней мухой. Иногда она сходит с ума и начинает биться о стены, потолок, окно, настольную лампу. Вдруг замирает, и тут ее надо резко, не колеблясь, прихлопнуть. Мысль жирная и противная.

Первая | Генеральный каталог | Библиография | Светская жизнь | Книжный угол | Автопортрет в интерьере | Проза | Книги и альбомы | Хронограф | Портреты, беседы, монологи | Путешествия | Статьи | Гостевая книга