1474.Рецензии на Зайца ПЦ, Махно и Тарантино (МН, 2007, №32)

Игорь Шевелев

Да, зайцы мы

Глубина литературы зависит от внесистемных писателей

Обложка Зайца ПЦ Горалик

Линор Горалик "Заяц ПЦ" М.: Гаятри, 2007.

Неважно уже, кто первым запустил эту моду аббревиатур в названиях книг - "ЖД", "МЖ" и т. д. Вот и Линор Горалик, одна из самых неожиданных авторов новой литературы сочинила "Зайца ПЦ", - странное одинокое существо, которое вообразило друзей Щ, Ф и свиную отбивную с горошком и теперь манипулирует ими, философски познавая их, себя, нас и весь белый свет. Например, говорит Заяц : "Меня никто не любит", а собеседница встревает: "Я люблю тебя". Приходится ее аннигилировать сакральным: "ПЦ!" И подвести итог ситуации: "Неужели так трудно помолчать и послушать?"

Линор Горалик - писатель "внесистемный", хотя у нее изданы обычные романы, детская книга, стихи, "короткие тексты", культурологические исследования о кукле Барби, семиотике детства, и советской одежде, то, что называется "сетевыми проектами" (см. сайт www.linorg.ru) - "литературный формат" понимается ею предельно свободно. Теперь появился изящный альбомчик в "Гаятри" про Зайца ПЦ, склонного, как и все мы, к домашней философии и поиску смысла жизни. Вот он собирается стреляться, стоя с пистолетом у виска и взывая "Oh my God!", но никто, включая Бога, не обращает внимания. Зато, когда любимое существо обращается с просьбой: "Пожалуйста, сделай мне ребенка", уж сам он роняет: "Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь сама". А на слова Зайца: "Я не люблю тебя" уже она отвечает: "Я тоже не люблю тебя, я просто использую тебя, чтобы быть несчастной".

В общем, читатель все понял и ждет рифму к слову "интеллигент". На, лови ее скорей! Свиная отбивная с горошком спрашивает у Зайца: "Если бы ты мог попросить у Бога что угодно, - абсолютно совершенно что угодно! - ты бы попросил что?" - "Соблюдайте свою конституцию!" отвечает Заяц.

Цитировать можно подряд, как и читать книгу приятному и близкому человеку. Вот Заяц и "Тот, кто приходит чинить стиральную машину" сходятся в диалоге в картинках. "Здравствуйте. Я пришел чинить вашу стиральную машину". - "Но у меня нет стиральной машины". - "Только не смейтесь, но меня зовут Аполлон Григорьевич". - "Но у меня нет стиральной машины!" - "Я бросил кафедру в Восточно-Европейском институте психоанализа, чтобы заниматься простым трудом". - "Но у меня нет стиральной машины!!" - "Почему вы так нервничаете? Что происходило, когда ваш отец чинил стиральную машину?"

ПЦ! - как говорит Заяц ПЦ. Можно идти в магазин за книжкой. Печать офсетная. Бумага офсетная. Тираж 3000.

Игорь Шевелев

Мать порядка и ее дети

Михаил Веллер "Махно". М.: АСТ, 2007, 304 стр.

Самое поразительное, что книга Михаила Веллера не имеет никакого отношения к телесериалу про "батьку Махно", который точь-в-точь подгадал к ее выходу. Это тем более поразительно, поскольку книга написана маленькими фрагментами, иногда напоминающими смену эпизодов в сценарии будущего фильма. Писатель уверяет, что совпадение случайное. Он, якобы, должен был завершить жизнеописание Нестора Махно еще прошлой осенью, но отвлекся на большую книгу о гражданской войне и потому завершил свой труд только сейчас. Подгадал, что называется. Сочинение М. Веллера тут же заняло одно из верхних мест в списках бестселлеров. Девятисерийная реклама по телевизору дорогого стоит, хотя писатель и говорит, что, даже мельком взглянув на фильм, тут же заметил в нем изрядную поросль "развесистой клюквы". Вроде бы батька был вовсе не тем смачным и живописным атаманом, которого из него лепят, а человеком сдержанным, у которого даже в тюрьме была кличка Скромный. Хотя образ Нестора Махно в книге самого Веллера далек от серой моли. Наоборот, писатель называет его глубоко идейным, книжным человеком, "русским Че Геварой", который чуть ли единственный в стране стремился к воплощению в жизнь коммунистической идеи: отобрать все у богатых и раздать бедным. Что и говорить, фигура актуальная. Сам Веллер считает, что на фоне нынешней государственной серости наш Махно вполне может занять место Че Гевары. А в Кремле, кажется, тиражированием образа Махно хотят намекнуть на "вольницу" 90-х и нынешнее "укрепление державы".

В любом случае, в русской истории столько мифов, что даже прикосновение к некоторым из них вызывает неподдельный интерес. М. Веллер, кроме прочего, рассказывает подлинную историю гибели крейсера "Варяг". Упоминает, что именно махновские отряды выбили белых из Крыма, что никак не удавалось красным. И все же повествование короче книги: треть ее составляют документы, связанные с "батькой": мемуары, воззвания, дневник жены Махно Галины и сочинения самого Нестора Ивановича, на фоне которых стиль самого Веллера сильно выигрывает в художественности, уступая все-таки в первобытности.

Игорь Шевелев

Маэстро мочилова

Квентин Тарантино о времени и о себе

"Квентин Тарантино: Интервью". СПб.: Азбука-классика, 2007, 336 стр.

Данная книга открывает серию "Арт-хаус", посвященную культовым фигурам современного искусства. То, что дело затеяно не на шутку, говорит и вынесенный на обложку афоризм знаменитого режиссера: "Я воспринимаю свою работу очень серьезно - как сердечный приступ".

Тарантино - странный мыслитель и режиссер. Он перевернул традиционные представления об искусстве и много и красиво рассуждает на эту тему. Как говорит его бывший приятель и соавтор по сценарию "Криминального чтива": "Квентин и раньше был изрядным болтуном. Разница в том, что сейчас его все слушают".

Два с половиной десятка интервью, выступлений на пресс-конференциях дают возможность Тарантино высказать все, что он думает. А поговорить он любит. Когда его, - еще до всякой славы, - пригласили к студентам на пять минут, он проговорил полтора часа без перерыва. Он почти не повторяется. Ему много надо сказать миру, когда он в хорошем настроении. Он не окончил школы, не знает ни орфографии, ни пунктуации, а, написав сценарий, отдавал приятелям, чтобы те перепечатали, как надо. В детстве не гулял, не занимался спортом, ничем не интересовался, кроме кино, фильмов и комиксов, - после того, как в четыре года был насмерть перепуган мультфильмом "Бемби". Тарантино говорит: "Диалоги для меня невероятно легки. Пока я переживаю за этих людей и знаю их, они просто разряжаются. Поэтому мои диалоги ни о чем. Герои могут разряжаться, болтать по десять минут о Мадонне или о кока-коле, или о макаронах с сыром. Точно такие же разговоры я слышу в реальной жизни". Одним словом, "кинофрик", как он сам себя обозвал.

Мы привыкли, что художников рождает жизнь. Но Тарантино был извергнут из недр кинематографа, словно он не человек, а артефакт. Говорят, что к реальности его черный юмор, - соединение смеха с садизмом, - не имеет отношения. Но эта особость явление временное. Реальность для того и существует, чтобы подражать искусству. "Насилие - вещь чисто эстетическая, - уверен мэтр. - Люди притянут к нему какую-нибудь моральную бодягу, но это все чепуха. Это просто одна из тех штуковин, которые показывает кино". А если где-то в Африке или России кино воспринимают как образец для подражания, то это их трудности.